Илья Кормильцев

***
внезапно автомобили
стали прозрачными как воздух
тысячи людей
в сидячих позах
несутся над асфальтом
нажимая на невидимые педали


***
мир, как мать, которая не любит меня,
и Бог, как отец, которого я не знаю

мы стартовали с Гагариным
практически одновременно:
каждый – в свой космос

мир обожал Брижит Бардо
и музыку Нино Ротта
роботы еще казались смешными
война казалась выигранной раз и навсегда

впрочем, была атомная бомба,
но об этом старались не думать

я увидел фотографию взрыва
в томе IX «Всемирной Истории»
когда мне было четыре года
с тех пор почти до тридцатилетия
я просыпался от звука каждого самолета
пролетавшего в небе
и сжимался в комок

страх смерти от руки
лежащей на кнопке за тысячи километров
от нашего дома
вырастил нас жадными до удовольствий
безжалостными и инфантильными людьми
живущими жизнью взаймы

я читал романы Жюля Верна
я мечтал стать капитаном Немо:
о подводные лодки, железные матки
скользящие в околоплодных водах
Мировых Океанов
над обломками атлантид и титаников:

мечта всех одиноких детей
не желавших рождаться

в пять лет на крыльце недостроенной дачи
я испугался большого древесного жука
с невероятной длины усами:
жук пер на меня, а я пятился
пока не упал с крыльца
и не ударился больно о землю затылком

я понял, что нужно стать таким же, как жук –
усатым и страшным

мир, как мать, которая не любит меня,
и Бог, как отец, которого я не знаю


***
в детстве
я часто уходил в лес
общаться с духами

древние вогульские духи
истомившиеся от безмолвия
закрывали глаза на то
что я не был шаманом

сотни лет без собеседника
это - знаете ли - не всякий вынесет
при таком дефиците общения
заговоришь и с маленьким мальчиком
в очках перемотанных изолентой

в звоне комариных крыльев
я различал слова на незнакомом
но понятном языке
обхватив руками
холодный камень
оставленный растаявшим ледником
я вслушивался в звуки песен
которые духи пели мне
запоминал их
чтобы сделать своими

духи пели:
"пойди в гордый город
с высокими башнями
полный белых мертвых
усталых людей
убивших наших шаманов
притворись одним из них
и отомсти за нас
чтобы их духам
стало некому петь песни”

я стою у окна
гордый город разморенный жарой
еще верит в то что он жив
но время наступит
и лоси выйдут из леса
и будут бродить по растрескавшемуся асфальту
недоверчиво принюхиваясь к запаху
ржавой стали и разлагающейся плоти


***
время ускоряется
но мы не замечаем этого
потому что ускоряемся вместе с ним
пространство сжимается
но мы и этого не замечаем
потому что тоже сжимаемся

(сравните восторг, испытанный Колумбом при виде песчаных берегов Сан-Сальвадора, и безразличие, которое испытывает господин Лекок, член совета директоров из Страсбурга, каждый раз когда колеса его «Конкорда» касаются ВПП аэропорта им. Кеннеди)

пока у нас был Бог
мы обладали вечностью
которая не ускоряется
и не сжимается
с ее помощью мы могли измерять
пространство & время

но с тех пор Бог умер
тамагочи в кармане у рассеянной девочки
мы мечемся с все возрастающей скоростью
в крохотной тесной Вселенной
переполненной просроченными желаниями
и отложенным на завтра счастьем


***
иногда
встречаешь на летней улице
девушку без пупка
или слышишь отчетливо
разговор на незнакомом языке
в соседней комнате
где никого нету
или выходишь ночью на кухню
попить воды
и видишь высоко в небе
медленно летящего ангела

несмотря на все принимаемые меры
в работе Полиции Реальности
до сих пор случаются накладки


***
рыбы в аквариуме
догадываются
что мир не кончается стеклом
там, за стеклом –
небо рыб
они мечтают о нем
и верят
что попадут туда
после смерти

я – рыбий бог
включаю и выключаю
рыбье солнце
корм насущный
подаю им днесь
не ввожу их во искушение
но избавляю от лукавого

возможно
некоторые из рыб
отрицают мое существование
другие же
закрывают глаза
шепчут мантры
и пытаются слиться со мной
в мистическом экстазе

глупые рыбы!
мне нет дела до ваших сомнений
и я не слышу ваших молитв
если же я забываю вас покормить
то вовсе не потому что вы не вспоминали обо мне
а просто потому что я забыл о вас

в конце концов
у меня – свой аквариум
свое небо
свой Бог
и те же проблемы


***
две категории людей
недоступны моему пониманию:
люди, которым нравится повелевать,
и люди, которым нравится подчиняться

очевидно, я лишен какого-то органа
позволяющего получать наслаждение
от власти и подчинения

точно также как кастраты с детства
недоумевают над тайной секса
я недоумеваю над тайной власти

разумеется, как любой человек
время от времени
я выступаю в роли то начальника,
то подчиненного,
но получаю от этого не больше удовольствия
чем фаллоимитатор от своей работы


***
уходили по горным тропам
темной безлунной ночью
вершины Кавказа
чернели во мраке
словно погасшие угли
колючие звезды
казались гвоздями
вбитыми в смуглое тело героя

глаза опустив
крались тихо как воры
обычные люди – купцы, мореходы,
ремесленники
и даже пара-другая поэтов
и философов
из тех, что ведут себя разумно
и приняты в приличном обществе

разошлись по домам
смыли кровь с ладоней
и подсев к очагам
у которых грелись
женщины и дети
подбрасывали хворосту в пламя
и рассказывали страшную новость
«Боги покарали Прометея,
укравшего огонь с неба!»


***
как-то раз одна обезьяна
склонилась над вмятиной
в красной глине саванны
только что пролился дождь
и вода, упавшая с неба,
образовала лужу

обезьяне хотелось пить
она потянула подвижные губы к воде
как делала это
уже сотни раз
за свою недолгую жизнь

и тут впервые
заметила
что в луже есть кто-то еще

разумеется, это было всего лишь
отражение обезьяны
но она-то этого не знала!

из зеркала дождевой воды
на нее взирало
странное существо –
ушастое
с вытянутыми трубочкой губами
комично наморщенным лбом
дурацкими кустистыми бровями,
в которых застряла солома,
и бешено вращающимися глазами

в панике обезьяна ударила лапой
по поверхности воды
и странное существо
задрожало
разбилось на тысячи осколков
затем снова сложилось обратно
и принялось корчить жуткие рожи

и тут
наша обезьяна
почувствовала в горле
незнакомую щекотку
это не был крик
это не был стон
это не был рык –
это было что-то такое
с чем она никогда не сталкивалась прежде

щекотка становилась все сильнее
бедная обезьяна, не в силах сдержаться,
начала издавать
нелепые кашляющие звуки

это был смех

обезьяна смеялась

в ужасе
от необычности происходящего
она спросила себя:
«Что со мной происходит?»
и откуда-то из глубин
ее маленького прочного черепа
внутренний голос ответил
«Ты стала человеком»


***
каждую ночь я вижу
один и тот же сон
больше похожий на сцену
из второсортного голливудского боевика
я открываю глаза в темной комнате
рядом с непонятным устройством
на экране которого мелькают цифры
в руках у меня два провода
– красный и синий –
и я знаю
что должен перерезать
один из них…

стоит ошибиться – и я уже никогда не проснусь

до сих пор
я еще не ошибся ни разу
я всегда перерезал правильный провод
но утром мне не удавалось вспомнить
какого он цвета


***
от невыносимости жизни
от вони протухшего Бога из подвала соседней церкви
от потока мегабайт
бомбардирующих сетчатку и барабанные перепонки
люди однажды возьмут и начнут взрываться

в метро, на работе, посреди супермаркета –
в тележурналах жертвы, кровь, разрушения

сначала подумают на террористов
покажут нам очередное исчадие ада
с бородою ветхозаветного пророка
спецслужбы будут делать умные лица

но люди будут продолжать взрываться
в зале заседаний ООН, в салоне красоты, в гей-клубе
на складе нефтепродуктов

всю планету охватит паника
каждый будет подозрительно коситься на соседа
перед тем как превратиться
в облако дыма и осколков костей
похожих на колотый сахар

УЛИЦЫ ГОРОДОВ ОПУСТЕЛИ!
СТРАЖИ ПОРЯДКА ПРЯЧУТСЯ В УРНЫ ПРИ ВИДЕ ДРУГ ДРУГА!!
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТРАНСПОРТ ПАРАЛИЗОВАН!!!
ВСТРЕЧИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВЕДУЩИХ ДЕРЖАВ ОТМЕНЯЮТСЯ!!!!

рано или поздно люди берут
и взрываются


***
представь себе
что ты умер
и оказалось
что это совсем не больно
напротив –
кайф такой же
как от черного
марокканского гашиша
только в тысячу раз
круче

и вдруг какие-то сволочи
то ли соседи то ли менты
то ли водопроводчики
начинают ломиться в двери
требуют немедленно открыть
выкрикивают твое имя

ты прислушиваешься и понимаешь
что это – друзья и родственники
и думаешь:
«господи, какой же мудак
придумал
эти поминки!»