***
Увидишь радугу – молчи
И не показывай рукой,
Взгляд от неба оторви,
Стань опавшею листвой,
Ее медлительный полет
Нарушил ливень ошалелый,
Стань сырой землей,
Пока душа не улетела.
***
Я б не хотела долго жить, но может быть придется,
Прочна серебряная нить и по желанию не рвется,
Но что-то выросло внутри, плачет и уйти стремится,
И все мерещится в окне мне окровавленная птица,
И всюду нищая без ног и на прилавке рыба бьется,
Прочна серебряная нить и по желанию не рвется.
***
Еще время не гонит меня из пространства взашей,
Слышат уши, видят глаза, сгибаются конечности без скрипа,
Мне от рождения открыта светлая сторона вещей,
Кровь по жилам бежит, легкие воздух приемлют,
И не было напасти страшнее гриппа.
Я знаю, что солнце встает не для меня,
От того оно еще прекрасней,
Так же хороши гроза, снегопад, ветра, ненастье –
Разнообразные происшествия в природе.
О как мудры жители островов – говорить стоит только о погоде.
Впрочем, никто не обязан прислушиваться к дуре,
Не хлебавшей соленой воды штормов, не евшей песка аравийской бури.
А в голове моей блаженный хлам:
Чьи-то улыбки, обрывки фраз,
Плеск воды, звон трамвая,
Чья-то манера не слушать вас,
В такт вашим словам головой кивая,
Кто-то собирает пылинки с ковра,
Кто-то кидает камни в реку,
Всех сокровищ моих не перебрать
И до скончания века,
Но в плену у языка,
На волнах музыки качаясь,
Давно я не пытаюсь
Внутри голос заглушить:
«Не быть лучше, чем быть,
Не быть лучше, чем быть».
***
Когда бы знать наверняка,
Какой надеждою вы живы,
О кучевые облака,
Морской песок, златые нивы,
Многоголосые леса
И воспаленные пустыни,
Гор одиноких высота
И океан в своей пучине.
***
Слышишь, снова в Поднебесной
Звуки странные текут,
Иву точит жук древесный,
Муравьи в траву ползут,
Река печалится о русле старом,
Ветер в будущем живет,
Все что нам дается даром,
Вместе с нами не умрет.
***
Мне снился сон, сквозной, как галерея,
Летел в степи табун, конь сбросил пастуха,
Там страшный ветер над землею реял,
И рассыпалось сердце,
Как древесная труха,
Но что-то с ветром так роднило
Пустоту, зиявшую в груди,
Такая сладостная сила
И неизвестность впереди.
***
Я буду близко у ворот
Стоять и думать о земле,
А когда она пройдет,
Я расскажу тебе
О разных пустяках,
Излучавших свет,
Там где ничего
Не было и нет.
ИГРА
Твой сад цветет, как некогда Ливан,
Наполнен зеленью и светом,
Взлетает голубем волан
Еще на свете этом,
Летит на свет другой,
Где яблоня облита светом
И ослепляет белизной
Еще на свете этом.
***
Та музыка, будто лепет,
Слетевший с губ ребенка лет пяти,
Он из глины человечков лепит,
Кому по морю плавать, а кому овец пасти,
Он еще не знает
И говорит о том с самим собой,
За нас все музыка решает,
Так нить летает за иглой.
***
Ни о чем не жалей,
Ничего не храни,
Как голуби с крыши,
Разлетаются дни,
И небо пустеет,
Как покинутый дом,
И кровь холодеет:
Этот мир мне знаком,
От Полярной звезды до пылинки
На Рембрандта ветхом холсте,
Осталось лишь справить поминки
По страшной его красоте.
***
Пойдем с ближайшего холма,
Посмотрим на петляющую реку,
Еще мне памятна зима,
В ней так легко исчезнуть человеку,
Как призраку в ночи,
В снегах безбрежных раствориться,
Но именно тогда река мне эта снится,
И я даю ей имена,
В виду имея ровное теченье,
«Дыханье», «странствие», «луна»,
Но их хватает только на мгновенье,
И безымянная река
Наречье странное рождает,
Я узнаю лишь слово «облака»,
Смысл остальных, мерцая, ускользает,
Оно, как музыка, звучит,
Себя в пространство претворяя,
Как растение, молчит,
Кругами время излучая,
Пойдем, пойдем, пока день не погас,
Река на солнце серебрится,
Пусть нет давно на свете нас,
Смотри, смотри, какая птица!
***
Устала золушка Европа,
Ласточки покинули Китай,
Спой нам тихо, Каллиопа,
Эвтерпа, на время дудочку отдай.
Беспечальный царь Ашока,
Погляди на белый свет,
Если нет в стране пророка,
То страны на свете нет.
***
Играют в нарды громогласные мужчины,
А жены их с улыбкой златозубой зелень продают,
И у печали нет ни оправданья, ни причины,
Там объявляют поезда, а тут блатные песенки поют,
А поезда идут в края далекой Украины,
До моря там – подать рукой,
И у печали нет ни оправданья, ни причины,
Кричат торговцы, будто чайки над водой.
***
Мне снилась большая старинная ветхая книга,
Я боялась наткнуться на знакомый фрагмент,
Там что-то о море, о ветре, о птице,
И о том, что меж ними разницы нет,
Я боялась наткнуться, но листала страницы,
Боясь еще больше его пропустить,
В тайной надежде скорее проснуться
И все позабыть, и все позабыть.
***
Когда-то ты спросил меня,
Чего бы я хотела больше всего на свете,
Я ответила что-то невразумительное,
А сегодня проходя мимо места,
Никак с тобой не связанного,
Я вдруг услышала твой голос,
Чего бы я хотела больше всего на свете?
Я не знаю, мое самое сильное желание ускользает от слов
И сбывается, оставаясь несбыточным,
Как видишь, я не научилась выражаться яснее,
Зато теперь я слышу тебя,
На это хватило одной жизни.
***
Послушай, ангел, темноту,
Она горчит слегка,
Глотает время пустоту,
По небу катится река,
Сгорает в воздухе огонь
Над черною землей,
И покрывается ладонь
Древесною корой,
И плачут птицы на камнях,
Снег падает на луг,
И эхо кружится в горах,
Теряя с каждым кругом звук,
И ветер – воздуха поток,
Вдруг наполняется песком,
Послушай, ангел, темноту,
Как тихо рушится твой дом.
***
Бывает, небо пахнет кровью,
И река, как лес, горит,
Человек – лишь кличка боли,
И земля кровоточит.
***
Флейта, пепел, Вифлеем,
На пустыре за школой вижу мертвую собаку,
Играю в классики, хожу в кино, конфеты ем,
Пепел, флейта, Вифлеем,
Всегда кого-то ищут
Для плахи, для петли,
Для электрического стула,
Во сне они за мной пришли,
Я чувствую на лбу тошнотворный холод дула,
Но прежде выстрела, проснусь,
Малодушна и труслива,
За тех из вас, кто не успел, я не молюсь,
Дух мой глух и нем,
Флейта, пепел, Вифлеем,
На фотоснимке человек сам себе могилу роет,
Я знаю, кровь от рук моих
Никто на свете не отмоет.
ПРАЗДНИК
Старушка Куксова выучилась грамоте
в первую мировую войну,
чтобы переписываться с мужем,
которого отправили по железной дороге
теперь уже неизвестно куда,
может быть в Галицию.
Весной, сорок лет спустя
она сидела в своей комнате
нарядная, в белом платочке
и читала вслух житие Лазаря,
и слезы катились по ее лицу.
Напротив сидела соседская девочка,
ее пугало слово «христос»,
но она не боялась Лазаря,
ждала угощения
и тоже плакала.
***
Один идет путем зерна,
Другой – вослед блуждающему звуку
Но цель обоим не видна,
И как сестра, похожа музыка на муку.
Смерть благосклонна к зеркалам,
И кровь сошьет края разлуки,
И жизнь, как хлеб, разломят пополам,
Любви всесохраняющие руки.
НИДЕРЛАНДЫ
Чтобы писать прозу
нужно иметь хотя бы смутное представление о том,
что ты хочешь сказать.
Стихи не столь привередливы.
Достаточно довериться первому слову,
и оно, как проводник-туземец,
поведет тебя в родимые джунгли
или обжитые предками горы.
Но туземцы, на взгляд чужака, вероломны.
А если есть первая строчка
и вы уже чувствуете ритм,
то дело в шляпе, и включается пятая скорость,
какой же русский не любит...
но важно не проскочить поворот,
за превышение вас оштрафуют
или застрянете в пробке
в исторической части города.
Что-то стала смущать подспудная музыка,
и движение от первого слова к последнему
неотвратимостью
напоминает убийство
в состояньи аффекта.
И я сочиняю прозу,
она разумна и милосердна,
как Нидерланды,
приютившие эвтаназию-странницу.
***
Мир погибнет случайно,
Как сбитый машиной щенок,
Ангел смерти поет атонально,
В часах застревает песок,
И на миг оживает
Все, к чему прикасается взгляд,
Жизнь – это то, что сияет,
Когда ангел смотрит назад.
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ ИЗ ТРЕХ
1.
человек человеку воздух
земля и цветок
дерево и огонь
от голоса твоего идёт ток
прямо в мою ладонь
почему-то правую
а левая горяча
и я как воздух плаваю
у твоего плеча
3.
проснутся раньше бога птицы
и на ветках запоют
мне под утро будет сниться
как из рук твоих синицы
тихо семечки клюют
АНТРОПОЛОГИЯ
Человек поэт бывает,
И поэт бывает человек,
Рыба по небу летает,
Лес сажает дровосек.
В человеке ходят реки,
Спит прекрасный океан,
Оседает соль на веки,
Бьют туземцы в барабан.
ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА
Кошки не ловят мышей,
Казаки – разбойников,
Вратари – мячей,
Небеса – покойников.
Но всего печальнее на свете,
Что от лайфа
Не ловят кайфа
Даже маленькие дети.
***
руины
меланхолия
слабые лёгкие
горный воздух
массовое производство
вещей и трупов
неконтролируемое деление клеток
эйфория
пустыня
ветер
* * *
"и почти невозможно боль отличить от раны"
боль припадает к ране
шатаются леса
шум воды в кармане
заглушает голоса
самолётов
спящих на лету
молитвы ангелам
творящих
потерявшим высоту
ТРАВА У ДОМА
Он говорил по телефону-автомату на первом этаже,
что-то вроде: "привет", "да", "нет", "спасибо", "до встречи".
Потом он поднялся на лифте на шестой этаж
и выбросился из окна.
Я поговорила по телефону-автомату на первом этаже
и вошла в лифт, чтобы ехать на девятый,
со мной зашли два молодых человека.
Один другому сказал, что кто-то пьяный в стельку
валяется под окнами в траве.
ГОРОД
Климат резко континентальный,
Наводнения летом
И отмены занятий в младших классах зимой.
На главной площади памятник,
Повергающий в изумление приезжих.
Сопки – вокруг,
И небо так близко.
Хоронят в землю,
Всё не достроят крематорий.
***
Раньше для стихов не нужен был повод,
они рождались из того смутного мелодического облака,
которое постоянно окружало меня,
теперь для них нужны происшествия,
а ничего не происходит,
и я вспоминаю одного поэта:
с какого-то момента его волновало только то,
что его уже ничто не волнует.
***
От счастья не уснуть,
от горя не проснуться,
душа дрожит, как ртуть,
пытаясь улыбнуться,
как зверь, бегущий на ловца,
в своих потёмках незаметна
и до самого конца
не хочет верить,
что она бессмертна.
Комментариев нет:
Отправить комментарий