***
Отступление тьмы на поворот за Латрун
наоборот повтори
наступление тьмы за поворот на Латрун
отворот рукава возверни на один оборот
осмотрев
кожа скучнеет к утру
Я
всё объясню и пойму
ветром
неверным
относит
скользким авто
на невьюжную тьму
и тем самым зеленые косы
позволяет моей голове
так меня насовсем и отпросит
вниз катиться у теплой земли в рукаве.
***
В день торжества электросвета
в час накренившегося лета
мне снится город заповедный
весь набережный весь подлёдный
из ночи плотной непроглядной
где выпросталась дверь парадной
мне снишься ты в дожде и стуже
в ознобе в бедности и хуже
но всякий раз в густом покое
когда ни словом ни рукою
ни силой воли ни досадой
ответного не вырвать взгляда
***
Несколько смертных строк смертному телу
столько же светлых мук светлому взгляду
бедный твой город: картонный, а белый белый
белой гостиной славный фонтаном садом
скаредный всхлип а выдох на всё согласный
сводной одной минутой явился скудный
смутный вид сбоку сиял красотой напрасной
ссадиной рта простудной
так проплывая слои атмосферы серной
мягкие ткани памяти проникая
вслед тебе льется лес ели и желны
достигая тебя зеленея вовсе смывая
***
Небце синее косое
дурно глянется в меня
поделись-ка ты со мною
полстраною и коня
шмель за угол и нежного покроя
мелькнул и пел полой полупальто
пой флейта лето это ли не то
шмель на восток
мы были если двое
кем нам его доводится листок
вопроса основательный уток
и восклицанья шалая игла
послушай
в городе сахара не из мела
что это она делала
то ли пела
к локтю ее столешница подплыла
или
вот письмо шмеля от десятого пятого из отеля
его лапка еще пьянела гибелью стиля
а мы уже буквы умели
мы различали
я всё сказал
тем
кто поправил мне воротник
и высморкался в мой шарф
от избытка чувств
я
может как бы и отослал
ее-то зашившую мне пальто
я понимал окружающую среду как флюс
или тампон
но в глубине души.
***
Спина слепых прилепится к дворцу
Силкам детским прорех не избежать скворца
На немногое вчераъ: я:
ружьем и лесом октябрем и зайцем
лесом нефтяным
Кто помнит потолок ныряя пароход
Тот утро ветра стен чудесный день
А осени архитектура вод вечерних лет?
Звонких охот по топоту костей
Вежливый хлеб тела: завтраки теплых дней
Мутит от запаха мела оловянных моих коней
Деревянных моих солдат
неразменных гостей
Мелких монет нагар
Понизу слов трусца
А в нефтяных глазах слепых ржанье колес пожар
Под моросящим дымом ждет дрожа ладонь ловца
***
Одна война зимы две месяц рыбьей кости
я покажу себя тебе еще
три сладкое клейменое плечо
космодемьянской на допросе
теперь смотри когда они пройдут березы и табак дурного цвета
затем опять голландия и эта –
чьи створки А нам небо раздерут
где всё плескался твой зеленый глаз
нежадно искажая всё живое
где я одна с тобою
где нету нас
***
Несомый жук в топимый рай
вёл мыслей круглый каравай
по ветру трав под вкусный свет
вот, мыслей нет.
***
смерть прикрывает наготу
плотью мальчика головой щенка
вот, мы брат и сестра
пойдем спустимся в пустоту
тогда
по горло во тьме
клекочущие небеса стараясь не видеть
вот, вы брат и сестра
скажут боги прячущие лицо
в этот праздник неспелого хлеба нас некому выводить
от полей каменных злаков чеканной конопли
в этот день несвернувшейся крови некому нас простить
мы брат и сестра
из дельты
голуби
голуби площадей нас научили
жить
***
Убогие глаголы и проводка
снаружи стен
так близко находящаяся ветка
от ясных вен
она одна железная дорога
опасней нас
ее железных десен длится нега
впадая в лес
***
юннат беспризорный могильщик
ты клеил серебряный гроб
но что мне до смерти я птичка
я зоологический сноб
умелец роскошный курильщик
ты думал я жить не хочу
я жизни не знаю я птичка
я небо верчу
НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ
Я думал, что сердце из камня.
И. Анненский
1
смотри какой бетон какие однако стены
бетонные смотри и это он и здесь мы будем жить
смотри какое небо какие однако стены
небесные смотри смотри
какие сбылись
надежды и вышивки украшают кожу
2
два человека ворона и грач
в ногу по полю идут
волоча за собою калач
утешительный труд
тихо надену и я сапоги
чтобы за ними идти
их межи и зги
обирать по пути –
зрению на зиму
впрок.
3
как запястье гимназистки
манит радужная смерть
над головою стелет жесть
и
вместо корпии записки
о сирени
4
полотенце сложив оттого оттого говорю я свист
удочек лишена идет дорога одна
и выхода нет не иначе говорить ее и нести
за спиной полотенце и сложенный лист на груди
оттого оттого треугольный пугает голос и речь
отлетает вроде души бочком и на небо
оттого оттого мертвое тело голоса тянется вдоль кювета
как специальный фильм переходящий в сон
ничего говорю я что платье чужой кафтан самое холодное лето
в январе случится лето и того холоднее
в феврале тоже но время суток другое
холодное лето зимы
5
так посмотри еще каких слогов лишил зрачок
и небу отказал в каких виденьях
и арки букв раскачивает зренье
не для тебя тебя
попробуй А деревянное на угол рта не будет тебе мало
О утешало бы но, вот, его сметало и отнесло и унесло от нас
не улетают более деревья
не оставляют места слову рта и пару
и листья никогда не знают меры
холодное лето сменяет жаркое лето
а всё петербурга не видно не видно за вывесками не видно
каких слогов произнесенья улиц лишил себя а
алюминиевое горло гортань одними губами
несколькими выжившими словами падежной рифмой
не убедить себя полюбить друг друга
6
строгий ошейник вчерашний сапог утро прощай
я никогда не знал чем заканчивался рассвет
начинался последний раз вышел весь чай
сигареты улетели на юг стреляй вслед бесполезно
________
где вернутся они на свет огня и уснут на моей руке
вечным сном бабочки мальборо спи поспи
не дыши во сне неприлично
если спи не дыши во сне
________
белой копейкой дешевый ток родина, пли!
я всегда забывал где берут закат
нанизывают сигареты на ветку по три
ночь принес темноту на иголках и снова мир
***
Он управляет города заправив маслом
пустой толпы. он покидает город
на белой белой маленькой лошадке
он заправляет плотную дорогу под теплое под швейное копыто
он подшивает многие полотна
под ленту под корсажную дорогу
он оставляет ловкие одежды
приветливо откидывает воду
косою он лежит между лопаток
покорно загорающей земли
спроси же кто о белая лошадка!
проси меня за белую лошадку
кто сшила эти многие полотна
озера и луга умело ела
и терпеливо и еще немножко
куда пасутся скомканные львы
испуганные зева синевы
откуда неба прыткие зонты
несутся врозь на кроткие мосты
моя лошадка белая юла
она слеза и слезла и дотла
она исчезла полдень перегной
а озеро синей всегда со мной
***
Всё Божье небо в позументах
Гусаром ангельским луна
Так спой мне девушка с акцентом
Задуй огниво сна
Я эполеты и венки
Тебе вокруг немого тела
Построю – только бы ты пела
А в небе двигались полки
Покуда ты поешь и тонешь
Что слезы в горле у меня?
Вся ночь одна твоя погоня
И запах пряного коня.
***
Разврат чудесных папирос
дымок мой знак ответ
твой знак вопрос
Малютка Ленин – у того донос.
(его чернила мутные как дым от гашиша,
они и вьются сладкие и просит есть душа.
"Душа моя! съешь чернильницу" малютка Ленин сказал
И в черное небо синее из рогатки донос послал)
Донос летает и шуршит
повсюду пулемет клюет
повсюду календарь и смерть
но дайте мне еще раз мне
полет доноса рассмотреть!
В горле, далёко, чудной язычок –
видимо, для красоты.
всё детство я гляжу на него
в зеркало
глаз не могу отвести.
Но где мое детство
но где этот дом
с зеркалом
где мы вдвоем
пряди огня за твоей головой
Где же мой шарф голубой?
О, высокий расстрелянный дом,
Горячий разинутый пах!
маленький Ленин, спи под стеклом,
запах чернил на губах.
***
Мы могли бы жить на малой садовой
и деревянный пол непересказуем
я люблю тебя Скажи мне другое слово
недоступное легким деснам и поцелуям
кровь в реке империи для питья легка и приятна
и от надсадной чести ломило зубы
давай вернемся за грошик лодкой обратно
где у в с е х в дыхательном горле медные трубы
***
я маленький японец в кипятке
вода почти до дна достигла
вот врач идет с предсердием в платке
и к тряпочке платка оно прилипло
а смерть выходит из-за леса
с такой же тряпочкой в руке
ты не ходи ко мне моя принцесса
я маленький японец в кипятке
***
они в саду играют марш
давай играть в войну
ты будешь мой отец погиб а я тебе рыдать
теперь они играют вальс
а ты и я разврат
теперь ты мой хороший брат а я с тобою спать
затем они сыграют что
но мы давно ушли
здесь звезды страшные горят у них глаза внутри
***
Белая пыльная малина как просто так
дается в детстве впридачу к палисаднику и соседи двойные рамы битая вата
а тело из белого стало бледным
появилось желание объясниться
видите ли феминистки меня не любят
только бы если не стать феминисткой!
капустницы в холодце подмытые марганцовкой
клацают акульей пиздой
Мама
Мама
только бы не стать феминисткой!
Мама не стать нацменьшинством фашистом
пасторской самкой взрослой женщиной турком
лучше пожарником мертвым ребенком постмодернистом
только не старостой не багрицким не партизаном
Мама
мои друзья партизаны в застенке
и
чуть только ночь открывают заслонку и выходят оттуда
я не буду это синее молоко с пенкой пленкой
а ты ее доедала
не потому что любишь всё противное а потому
что люди бывают разные
некоторые матери
некоторые дети
и некночи феминистки
дети плачут
матери плачут и едят пленку от молока матери-героини бесстрашно вытирают попу
феминистки пьют напиток из сои
Мама
Это только инстинкты Ты
могла бы меня задушить и лгать что на десять лет младше
но пленка пленка
выдает мать отставленному в угол ребенку
Янтарные бусы вставные зубы под раздвижной кроватью
бежевый замшевый пояс на синем вязаном платье
что до жизни то оказалась женской
Я уверена что зажигалку под поршень
ты бы так же ставила и сокрушалась смерти
но сострадание не определяет судьбу никак
ШТРИХИ
делили кольца и менялись именами
видали черных с желтым птиц
...думал в аптеку схожу где в колесах усатые белки
об изумрудные зерна резцы притупили
но мусульмане щедры целлофановой пылью...
- а ветер приносил нам пчел с мышами и голоса столиц
и голосами града до колен квартиру занесло
и пчелы ели ржавое тепло
. . .
и теплую еще живую снедь нам подавали люди на шестах
а холодно и сон не мог согреть
_____
моя самая маленькая птичка
так любит розы
она сама
_____
декабрь уж полон ясный сад гуляет пением тяжелым
газель несет большое горло
любовь
выходит на парад
_____
море ласточкино гнездо крабы величиной с ладонь или удостоверение личности
я
несколько раз море падало в окно
плоская вода
а если это любовь
а тот кто видел нас с тобою
он умер
_____
он умер забывая нас
а под землей гуляет газ
согрет зимою
он обернувшись нас с тобою
увидел забывая нас
_____
а мыши ели мед со стен
и дом
остался позади сейчас когда холодно это жарко
...
ГДЕ
Хоть что-нибудь
_____
ты
_____
цитата
_____
еще цитата
_____
еще цитата еще повторяй это слово наборщик
***
На родине мёртвый бродский
родился сто лет назад
Надо мною крыло сиротства
каждое лето снова
Каждое лето они говорят: готово
Когда тяжелеет тело
давит собственный взгляд...
***
Сон разроссийский куст
одна моя мечта
смотреть как белая клубится пустота
в его ветвях суставах красноватых
жестокий век я
требую всего
что мило мне:
жестокая расплата
и зимняя несчастная любовь
и, темная, пусть расцветает кровь
в моем шприце легко
как пар любезных уст
февральским вечером летит в холодный воздух
ПЕРВЫЙ ВЕРЛИБР
взяв маникюрные ножнички отрежу себе руки и ноги не сомневайся о последней руке
колечки маленьких ножничек во рту немного гибкой этакой гуттаперчевой усидчивос-
ти одолею и эту – разве остаток если назвать культя выйдет
неодинаково длинен.
Но выталкивая слова как эксутопающий воду под рукою спасателя
ты возражаешь – опять! –
что, мол,
аанечка у тебя не хватит терпения
такими ннасекомыми ножничками столько мяса,
не говоря уже о сокрытом – о костном мозге...
забавны мне твои возражения – я швея
я сохраняю покой при виде булавок и игл
если ж и вправду устану ты конечно одолжишь
хлебный нож в соседнем кафе
и
я сажусь на скамейку и потихоньку начинаю
резать с первой ноги по порядку
Но ты – а тебе присущи увы жалость и милость к падшим
земля и жимолость
недоуменно склонен предостеречь
что я без рук и ног отрезанных бездумно своевольно
не получу ни костылей ни кресла ни денег ни жилья
что я на улице одна среди погоды
и нечем даже денюжку поднять
Ах ты меня уважил, ну, потешил – как ты не замечал:
я каждый день на улице бываю по чуть-чуть и я привыкла.
Пока мы спорили готово дело! как листья уши волосы и звезды
упали руки-ноги под скамейку их ногти не ревнуют наконец
А крови-то аж маленькие дети кораблики пускать понабежали – шумят.
Как вдруг ты застеснялся и спросил –
а что, тебе совсем-совсем не больно?
Ура! Миг торжества! Где мой ответ? Мои ответы, о, который?
Нет! Но вопросом на вопрос – давно спросить хотелось,
к месту, а?
Что?! А тебе – не больно?
***
Полуоткрытый шкап алый плащ
полуоткрытый, плащь, алый шкап
плачь – его нет – алый, полуоткрыт
плачь, о зелень ланит,
о, смоковниц пыль,
о, полет шмеля!
плачь и смотри, как Светлана спит –
как не я
Ап! Ты из-под попоны вод
рыбу повлек жену
Деревянная раковина поет
электрическую волну
Створки суть скобки крылья
сложенного плеча
из многопалой пыли
ночи плывет свеча
Гляди!
от меня отдельна, безумна, летит слеза.
Плачь, мебель, сложив колени, ладони, уши, глаза.
ПЕСНИ МЕРТВЫХ ДЕТЕЙ
1
Ты деревянная дева – вместо спины корабль
И у тебя два брата – брат колодец и брат журавль
Дева с птицей морскою послала братьям письмо.
Братья, дайте мне имя – оно долетит само.
Струилась гладкая птица в игольчатых небесах
В горле письмом томилась, близким солнцем в глазах
А братья давно из камня другую сшили сестру,
Дали ей птицу в руки – не выпускай из рук.
Птица деву из камня в сад подводный влекла,
Рядом летело имя – огненная стрела.
Море – такое небо, только во рту с луной.
Из-под воды я вижу – ты горишь надо мной.
2
ГОЛЕМ
Где жизнь исполнена томительной надежды
Листва сгущенной синевой сыта
Верни меня туда –
Там купол крест и флюгер
Пасутся дымкой плавкого стыда
А здесь я крохкий каменный зародыш
Замытый каменным песком
Мне мир назойливый откажет не поможет
А в рыбьем горле цифра с коготком
Ты
прокаженным скармливал малину
полупустыню ставил на ребро
смотреться в миражи вел тихую скотину
как в собственное львиное нутро.
Верни меня!
Я никогда не буду
подглядывать, как сладко ты поешь,
обернутый в домашнюю простуду
как бы огонь одетый в дождь.
Во рту сухая капля божьей лести,
сама с собой на каменных руках:
На пражских улицах лукавое еврейство
Меня видало в адских детских снах,
где жизнь исполнена томительной надежды
лыжня небес блестит передо мной
Верни меня и преданно и нежно держать дитя над мертвою толпой.
3
В моем саду деревянном саду
Из сахарных кирпичей
Зачем так пели единороги
Сминая шелест лучей?
(скандинавские боги Оги прошли спиной):
их глаза как стаи подводных рыб. –
оставайся теперь со мной:
оставайся теперь сейчас никогда
слеза
стекает по сухожилию минуя зеленьланит
не смотри им в глаза
у них такие глаза
как у нас
и от страха теряешь стыд.
Тихо песни мертвых детей
не оставят следов
в моем саду деревянном саду
неосторожные кошки намеки сов
А если летающий на такси
без счета пьющий неон
придет
мы в комнате натощак
накрахмаленный воздух жжем
а с утра кричат
и с утра кричат
мы просто выведем его в сад
и сахар
поглотит его легко
как воду и молоко
4
цветы:
у них запястья непросты
а это? –
ухо или губ
их ледяной
рдяной раструб
прости меня
за их способность кротко ждать
глаз есть
и пальцы отъедать
они живут из-за спины
у них кладбищенские сны
сырые нищие кошмары:
тупые влажные удары по стыдной неодетой коже
жилье:
прилипло к коже пригорело
и я сижу и отдираю
с предплечий:
больно и смешно
тебе же страшно и приятно
смотри же мимо глаз мне в пятна –
я так цвету. Мне – всё равно.
***
Не правда ли ты хорошо помнишь солнечные дни и свои детские мечты.
Твои детские мечты так напоминают мои детские мечты так напоминают нашу общую действительность –
ты живешь на краю неба и я на краю земли и между нами ходит автобус,
но вот задумано было – трамвай, и покуда не будет трамвая, мы никуда не поедем.
Не правда ли ты также ясно можешь сочинить меня как я могла бы жить
если бы мир был бы устойчивее а жизнь не была бы такой бесконечно длинной.
Не правда ли ты дождешься зимы и ее подобия погоды и мы будем глядеть
я на твой почерк и ты на мой голос как если бы принц решил бы не целовать
спящую красавицу пока сама не проснется.
И ты знаешь что есть физическая боль
белая ночь
ветер пустыни
грамматический разбор словосочетаний
а я всё это видела своими глазами одновременно.
***
просыпайся умерли ночью поэты все-все
в подвале больницы они занимают три полки большие
одни опухли ужасно,
усохли другие
а один так воняет санитары и те
намекают друг другу на это
одевайся посмотрим
только приговых тех шестнадцать
айги еще не считали
их вставные зубы раздают слепым детишкам
для еврейского карнавала
или, знаешь, пожалуй, останемся дома
говорят, там пожарники и милиция
я боюсь милиции
ты боишься пожарников
Наталья боится волков
останемся пить лимонад
вспоминая
как ходили поэты на парад – трум-пум-пум!!пиу!
***
Видишь солнца алчный ноготь
На вчерашних небесах?
Дай ему лицо потрогать
Сквозь отверстие в глазах.
Нежный и бесчеловечный
Вкус изюма на язык.
Я с тобою к жизни вечной
И к бессмертию привык
***
Твой мяконький рот искал виноватых, а находил
Волос в паху или пение птиц ловил
И застревало в горле, и навсегда
Билось о связки чужое верхнее да
Ты часто давился: сном ли, хлебом изнанки
(Лик, осененный хвоей елки-обманки)
Ты стал моим словом (пускай отдающим в стон)
Ты более не страдаешь уже. Прием.
о хиросима ницца благая лесть!
Тебе понемногу снится апокалипсис весь:
Сваи стропила кровь – кровь асфальт диабаз
– Дуб мочало орех Иисус хранивший нас
обоих Солнечный лунный свет
Плотен – не отличу от тьмы
Поднимается занавес и паркет
расступается Это выходим мы
Им двадцать первый век? Пусть не отводят глаз!
Это смерть.
Мы приказываем смотреть
наши сны
(Не прерывая ласк)
***
она спит Успевай смотреть:
она тепла теплее еще теплее
Помнишь того мертвеца и его ладони –
он, кажется, отогревал цыплят,
помнишь сказку о Як Цидрони?
Дана Зингер помнит. Я помню зловещий сад
Даны Зингер. Однако вернемся к ней –
она спит и во сне намного теплей:
она спит доступно всякому ясно
посмотри! это лестно это страстно напрасно
она спит на шести языках
так спят цветы в гобеленах
так растекается по мостовой в лучах
мечущегося солнца
невидный пар
сбитой собаки
Этот недолгий жар
требует многих жертв – успевай смотреть
поспеши страдать Тихо кричи Соплю
размазывай за ухо, сядь и скажи: люблю
как говорят о покойнике:
он любил
на лестничной клетке ждал неумело пил
распевал себе биографию как псалом
не снимая имени спал и она при нем
в настоящих чулках и эскимо в руке
а у нас ни облачка в небе ни Бога на потолке
– Ночь занимается со всех семи углов
кораблика сорокового года
на чайной ложечке он вынес свой улов
трофейную вишневую свободу
А ночь так мякотна почти готова течь
у лампочки фальцетом пляшет смерть
заманивая моль повыше к свету
нет у поэзии ни головы ни плеч
не приласкать и не призвать к ответу
ни толком рассмотреть
Бессмысленна, светло и далеко
гори среди деревьев запятая
льет на цветы пустое молоко
ночная птица песенки глотает
о, если бы и мне покинуть сетку вен
соломинкой пытать потемки
отбрасывать и дым и тень
как прядь с лица снимать как бусы с елки
когда бы что-нибудь звалось любовь
но уходя он переклеил слово
и птицы прячутся ко мне от зноя в кровь
и пьют ее и умолкают снова
***
Тело за мною ходило тело
Ело маковый мед
А теперь довольно, мне надоело
Я во власти других забот
Я в зубах сжимаю алую нить
К ней привязаны небеса
Я всё выше, выше желаю плыть
Я хочу оставаться сам
Гильотина света над головою
И мне дела нету до нас с тобою
Пусть они в разлуке, в беде навеки
Я сегодня сам и мосты и реки
Я огонь и трубы, вода и мыло
Я что хочешь, лишь бы тебе польстило
Я Ариадна скалою у грота
В зубах нитка, во рту монетка
Я себе Ариадна, Тесей и Лота
Я голубка, детка
***
жест сменится болью
а отзовётся криком
Мёртвого моря солью
вдруг обернётся кокон
кто же не думал неба
мне ли не помнить мёда
складок течение нимба
поступь звучания ямба
вкрадчив и бестелесен
танец вторжения духа
чары исторгнутой силы
брага и воздуха порох
стелется речь молитвы
взлёт - уязвлённый возглас
медь наковальня молот
смерть колокольня Логос
***
Какие-то сомнительные тряпки
Пятнистую и жёлтую помойку
Рвут крики недоноска. В наше время
Такие звуки называют песней -
Такая уж у нас архитектура
И поезда метро, и ветер лает
А холодно и воздуха не хватит
Не будет сна, ни матери, ни смерти
Как висельник я стану свечкой сальной
Зато Господь возьмёт меня на небо -
За то, что я пою, как Божий ангел.
***
Я буду спать в сапогах в раю
в сапогах и в теплых носках
под правую щеку сумку свою
левую
подложив и с книгой в руках
и не будет холод меня будить
под звездами в темноте
и мне не придется больше просить
у Бога дом и постель
***
Дым на снегу котятами клубится
катит
косогором парка -
влекущие когда-то сговором предчувствий
пейзажные черты
уже не обнадёживают.
Привык,
пора в аптеку...
Ночь. Улица. Фонарь. Закрыто.
УПАДОК
Облезли бархатные туфли
Снял гобелены кредитор
Икра и устрицы протухли
Бычки Герцеговины Флор
Лежат повсюду на паркете
В рояле плавает дюгонь
В саду вишневом злые дети
В костер бросают том Гюго
Сосед уж не звонит а звoнит
От нас в Житомир не спросясь
С утра в окошке голубь стонет
На мрамор испражняясь всласть
В почтовом ящике томятся
Угрозы штрафы и счета
Глаза закроешь деньги снятся
Глаза откроешь нищета
Ни в банк ни в гости не пускают
А в день что отключили газ
Мой муж признался умирая
Я пидорас
Его бесплатно похоронит
Наш добрый пастор но ужель
Меня хозяева прогонят
В облезлых туфлях на панель
ПЕРЕВОД С ЕВРОПЕЙСКОГО
А. Г.
Словно Англия Франция какая
Наша страна в час рассвета
Птицы слепнут, цветы и деревья глохнут
А мне сам Господь сегодня сказал
непристойность
Или я святая
или, скорее
Господь наш подобен таксисту
Он шепчет такое слово каждой девице
что выйдет воскресным утром
кормить воробья муравья и хромую кошку
из пестрой миски
А в хорошие дни Господь у нас полководец
И целой площади клерков, уланов, барменов
На языке иностранном, небесном, прекрасном
произносит такое слово, что у тех
слипаются уши
Господи, дай мне не навсегда но отныне
мягкий костюм, заказанный летом в Варшаве,
есть небольшие сласти, минуя рифмы
изюм, например, из карманов, и другие крошки.
Терезиенштадт, апрель 1943
***
Медвежий угол речи львиной
Речь львиную крошил скворец
в знойной зелени и синей
Из мякоти и плоти мяса
юродивый ваял дворец
кормил поля насильно славой
кормил и это звал державой
другой вариант чтения:
Медвежий угол речи львиной
Речь львиную крошил скворец
в знойной зелени и синей
Из мякоти и плоти мяса
юродивый ваял дворец
мышиные поля насильно славой
кормил и это звал державой
и запрягая в три реки
кормил с гноящейся руки
Отступление тьмы на поворот за Латрун
наоборот повтори
наступление тьмы за поворот на Латрун
отворот рукава возверни на один оборот
осмотрев
кожа скучнеет к утру
Я
всё объясню и пойму
ветром
неверным
относит
скользким авто
на невьюжную тьму
и тем самым зеленые косы
позволяет моей голове
так меня насовсем и отпросит
вниз катиться у теплой земли в рукаве.
***
В день торжества электросвета
в час накренившегося лета
мне снится город заповедный
весь набережный весь подлёдный
из ночи плотной непроглядной
где выпросталась дверь парадной
мне снишься ты в дожде и стуже
в ознобе в бедности и хуже
но всякий раз в густом покое
когда ни словом ни рукою
ни силой воли ни досадой
ответного не вырвать взгляда
***
Несколько смертных строк смертному телу
столько же светлых мук светлому взгляду
бедный твой город: картонный, а белый белый
белой гостиной славный фонтаном садом
скаредный всхлип а выдох на всё согласный
сводной одной минутой явился скудный
смутный вид сбоку сиял красотой напрасной
ссадиной рта простудной
так проплывая слои атмосферы серной
мягкие ткани памяти проникая
вслед тебе льется лес ели и желны
достигая тебя зеленея вовсе смывая
***
Небце синее косое
дурно глянется в меня
поделись-ка ты со мною
полстраною и коня
шмель за угол и нежного покроя
мелькнул и пел полой полупальто
пой флейта лето это ли не то
шмель на восток
мы были если двое
кем нам его доводится листок
вопроса основательный уток
и восклицанья шалая игла
послушай
в городе сахара не из мела
что это она делала
то ли пела
к локтю ее столешница подплыла
или
вот письмо шмеля от десятого пятого из отеля
его лапка еще пьянела гибелью стиля
а мы уже буквы умели
мы различали
я всё сказал
тем
кто поправил мне воротник
и высморкался в мой шарф
от избытка чувств
я
может как бы и отослал
ее-то зашившую мне пальто
я понимал окружающую среду как флюс
или тампон
но в глубине души.
***
Спина слепых прилепится к дворцу
Силкам детским прорех не избежать скворца
На немногое вчераъ: я:
ружьем и лесом октябрем и зайцем
лесом нефтяным
Кто помнит потолок ныряя пароход
Тот утро ветра стен чудесный день
А осени архитектура вод вечерних лет?
Звонких охот по топоту костей
Вежливый хлеб тела: завтраки теплых дней
Мутит от запаха мела оловянных моих коней
Деревянных моих солдат
неразменных гостей
Мелких монет нагар
Понизу слов трусца
А в нефтяных глазах слепых ржанье колес пожар
Под моросящим дымом ждет дрожа ладонь ловца
***
Одна война зимы две месяц рыбьей кости
я покажу себя тебе еще
три сладкое клейменое плечо
космодемьянской на допросе
теперь смотри когда они пройдут березы и табак дурного цвета
затем опять голландия и эта –
чьи створки А нам небо раздерут
где всё плескался твой зеленый глаз
нежадно искажая всё живое
где я одна с тобою
где нету нас
***
Несомый жук в топимый рай
вёл мыслей круглый каравай
по ветру трав под вкусный свет
вот, мыслей нет.
***
смерть прикрывает наготу
плотью мальчика головой щенка
вот, мы брат и сестра
пойдем спустимся в пустоту
тогда
по горло во тьме
клекочущие небеса стараясь не видеть
вот, вы брат и сестра
скажут боги прячущие лицо
в этот праздник неспелого хлеба нас некому выводить
от полей каменных злаков чеканной конопли
в этот день несвернувшейся крови некому нас простить
мы брат и сестра
из дельты
голуби
голуби площадей нас научили
жить
***
Убогие глаголы и проводка
снаружи стен
так близко находящаяся ветка
от ясных вен
она одна железная дорога
опасней нас
ее железных десен длится нега
впадая в лес
***
юннат беспризорный могильщик
ты клеил серебряный гроб
но что мне до смерти я птичка
я зоологический сноб
умелец роскошный курильщик
ты думал я жить не хочу
я жизни не знаю я птичка
я небо верчу
НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ
Я думал, что сердце из камня.
И. Анненский
1
смотри какой бетон какие однако стены
бетонные смотри и это он и здесь мы будем жить
смотри какое небо какие однако стены
небесные смотри смотри
какие сбылись
надежды и вышивки украшают кожу
2
два человека ворона и грач
в ногу по полю идут
волоча за собою калач
утешительный труд
тихо надену и я сапоги
чтобы за ними идти
их межи и зги
обирать по пути –
зрению на зиму
впрок.
3
как запястье гимназистки
манит радужная смерть
над головою стелет жесть
и
вместо корпии записки
о сирени
4
полотенце сложив оттого оттого говорю я свист
удочек лишена идет дорога одна
и выхода нет не иначе говорить ее и нести
за спиной полотенце и сложенный лист на груди
оттого оттого треугольный пугает голос и речь
отлетает вроде души бочком и на небо
оттого оттого мертвое тело голоса тянется вдоль кювета
как специальный фильм переходящий в сон
ничего говорю я что платье чужой кафтан самое холодное лето
в январе случится лето и того холоднее
в феврале тоже но время суток другое
холодное лето зимы
5
так посмотри еще каких слогов лишил зрачок
и небу отказал в каких виденьях
и арки букв раскачивает зренье
не для тебя тебя
попробуй А деревянное на угол рта не будет тебе мало
О утешало бы но, вот, его сметало и отнесло и унесло от нас
не улетают более деревья
не оставляют места слову рта и пару
и листья никогда не знают меры
холодное лето сменяет жаркое лето
а всё петербурга не видно не видно за вывесками не видно
каких слогов произнесенья улиц лишил себя а
алюминиевое горло гортань одними губами
несколькими выжившими словами падежной рифмой
не убедить себя полюбить друг друга
6
строгий ошейник вчерашний сапог утро прощай
я никогда не знал чем заканчивался рассвет
начинался последний раз вышел весь чай
сигареты улетели на юг стреляй вслед бесполезно
________
где вернутся они на свет огня и уснут на моей руке
вечным сном бабочки мальборо спи поспи
не дыши во сне неприлично
если спи не дыши во сне
________
белой копейкой дешевый ток родина, пли!
я всегда забывал где берут закат
нанизывают сигареты на ветку по три
ночь принес темноту на иголках и снова мир
***
Он управляет города заправив маслом
пустой толпы. он покидает город
на белой белой маленькой лошадке
он заправляет плотную дорогу под теплое под швейное копыто
он подшивает многие полотна
под ленту под корсажную дорогу
он оставляет ловкие одежды
приветливо откидывает воду
косою он лежит между лопаток
покорно загорающей земли
спроси же кто о белая лошадка!
проси меня за белую лошадку
кто сшила эти многие полотна
озера и луга умело ела
и терпеливо и еще немножко
куда пасутся скомканные львы
испуганные зева синевы
откуда неба прыткие зонты
несутся врозь на кроткие мосты
моя лошадка белая юла
она слеза и слезла и дотла
она исчезла полдень перегной
а озеро синей всегда со мной
***
Всё Божье небо в позументах
Гусаром ангельским луна
Так спой мне девушка с акцентом
Задуй огниво сна
Я эполеты и венки
Тебе вокруг немого тела
Построю – только бы ты пела
А в небе двигались полки
Покуда ты поешь и тонешь
Что слезы в горле у меня?
Вся ночь одна твоя погоня
И запах пряного коня.
***
Разврат чудесных папирос
дымок мой знак ответ
твой знак вопрос
Малютка Ленин – у того донос.
(его чернила мутные как дым от гашиша,
они и вьются сладкие и просит есть душа.
"Душа моя! съешь чернильницу" малютка Ленин сказал
И в черное небо синее из рогатки донос послал)
Донос летает и шуршит
повсюду пулемет клюет
повсюду календарь и смерть
но дайте мне еще раз мне
полет доноса рассмотреть!
В горле, далёко, чудной язычок –
видимо, для красоты.
всё детство я гляжу на него
в зеркало
глаз не могу отвести.
Но где мое детство
но где этот дом
с зеркалом
где мы вдвоем
пряди огня за твоей головой
Где же мой шарф голубой?
О, высокий расстрелянный дом,
Горячий разинутый пах!
маленький Ленин, спи под стеклом,
запах чернил на губах.
***
Мы могли бы жить на малой садовой
и деревянный пол непересказуем
я люблю тебя Скажи мне другое слово
недоступное легким деснам и поцелуям
кровь в реке империи для питья легка и приятна
и от надсадной чести ломило зубы
давай вернемся за грошик лодкой обратно
где у в с е х в дыхательном горле медные трубы
***
я маленький японец в кипятке
вода почти до дна достигла
вот врач идет с предсердием в платке
и к тряпочке платка оно прилипло
а смерть выходит из-за леса
с такой же тряпочкой в руке
ты не ходи ко мне моя принцесса
я маленький японец в кипятке
***
они в саду играют марш
давай играть в войну
ты будешь мой отец погиб а я тебе рыдать
теперь они играют вальс
а ты и я разврат
теперь ты мой хороший брат а я с тобою спать
затем они сыграют что
но мы давно ушли
здесь звезды страшные горят у них глаза внутри
***
Белая пыльная малина как просто так
дается в детстве впридачу к палисаднику и соседи двойные рамы битая вата
а тело из белого стало бледным
появилось желание объясниться
видите ли феминистки меня не любят
только бы если не стать феминисткой!
капустницы в холодце подмытые марганцовкой
клацают акульей пиздой
Мама
Мама
только бы не стать феминисткой!
Мама не стать нацменьшинством фашистом
пасторской самкой взрослой женщиной турком
лучше пожарником мертвым ребенком постмодернистом
только не старостой не багрицким не партизаном
Мама
мои друзья партизаны в застенке
и
чуть только ночь открывают заслонку и выходят оттуда
я не буду это синее молоко с пенкой пленкой
а ты ее доедала
не потому что любишь всё противное а потому
что люди бывают разные
некоторые матери
некоторые дети
и некночи феминистки
дети плачут
матери плачут и едят пленку от молока матери-героини бесстрашно вытирают попу
феминистки пьют напиток из сои
Мама
Это только инстинкты Ты
могла бы меня задушить и лгать что на десять лет младше
но пленка пленка
выдает мать отставленному в угол ребенку
Янтарные бусы вставные зубы под раздвижной кроватью
бежевый замшевый пояс на синем вязаном платье
что до жизни то оказалась женской
Я уверена что зажигалку под поршень
ты бы так же ставила и сокрушалась смерти
но сострадание не определяет судьбу никак
ШТРИХИ
делили кольца и менялись именами
видали черных с желтым птиц
...думал в аптеку схожу где в колесах усатые белки
об изумрудные зерна резцы притупили
но мусульмане щедры целлофановой пылью...
- а ветер приносил нам пчел с мышами и голоса столиц
и голосами града до колен квартиру занесло
и пчелы ели ржавое тепло
. . .
и теплую еще живую снедь нам подавали люди на шестах
а холодно и сон не мог согреть
_____
моя самая маленькая птичка
так любит розы
она сама
_____
декабрь уж полон ясный сад гуляет пением тяжелым
газель несет большое горло
любовь
выходит на парад
_____
море ласточкино гнездо крабы величиной с ладонь или удостоверение личности
я
несколько раз море падало в окно
плоская вода
а если это любовь
а тот кто видел нас с тобою
он умер
_____
он умер забывая нас
а под землей гуляет газ
согрет зимою
он обернувшись нас с тобою
увидел забывая нас
_____
а мыши ели мед со стен
и дом
остался позади сейчас когда холодно это жарко
...
ГДЕ
Хоть что-нибудь
_____
ты
_____
цитата
_____
еще цитата
_____
еще цитата еще повторяй это слово наборщик
***
На родине мёртвый бродский
родился сто лет назад
Надо мною крыло сиротства
каждое лето снова
Каждое лето они говорят: готово
Когда тяжелеет тело
давит собственный взгляд...
***
Сон разроссийский куст
одна моя мечта
смотреть как белая клубится пустота
в его ветвях суставах красноватых
жестокий век я
требую всего
что мило мне:
жестокая расплата
и зимняя несчастная любовь
и, темная, пусть расцветает кровь
в моем шприце легко
как пар любезных уст
февральским вечером летит в холодный воздух
ПЕРВЫЙ ВЕРЛИБР
взяв маникюрные ножнички отрежу себе руки и ноги не сомневайся о последней руке
колечки маленьких ножничек во рту немного гибкой этакой гуттаперчевой усидчивос-
ти одолею и эту – разве остаток если назвать культя выйдет
неодинаково длинен.
Но выталкивая слова как эксутопающий воду под рукою спасателя
ты возражаешь – опять! –
что, мол,
аанечка у тебя не хватит терпения
такими ннасекомыми ножничками столько мяса,
не говоря уже о сокрытом – о костном мозге...
забавны мне твои возражения – я швея
я сохраняю покой при виде булавок и игл
если ж и вправду устану ты конечно одолжишь
хлебный нож в соседнем кафе
и
я сажусь на скамейку и потихоньку начинаю
резать с первой ноги по порядку
Но ты – а тебе присущи увы жалость и милость к падшим
земля и жимолость
недоуменно склонен предостеречь
что я без рук и ног отрезанных бездумно своевольно
не получу ни костылей ни кресла ни денег ни жилья
что я на улице одна среди погоды
и нечем даже денюжку поднять
Ах ты меня уважил, ну, потешил – как ты не замечал:
я каждый день на улице бываю по чуть-чуть и я привыкла.
Пока мы спорили готово дело! как листья уши волосы и звезды
упали руки-ноги под скамейку их ногти не ревнуют наконец
А крови-то аж маленькие дети кораблики пускать понабежали – шумят.
Как вдруг ты застеснялся и спросил –
а что, тебе совсем-совсем не больно?
Ура! Миг торжества! Где мой ответ? Мои ответы, о, который?
Нет! Но вопросом на вопрос – давно спросить хотелось,
к месту, а?
Что?! А тебе – не больно?
***
Полуоткрытый шкап алый плащ
полуоткрытый, плащь, алый шкап
плачь – его нет – алый, полуоткрыт
плачь, о зелень ланит,
о, смоковниц пыль,
о, полет шмеля!
плачь и смотри, как Светлана спит –
как не я
Ап! Ты из-под попоны вод
рыбу повлек жену
Деревянная раковина поет
электрическую волну
Створки суть скобки крылья
сложенного плеча
из многопалой пыли
ночи плывет свеча
Гляди!
от меня отдельна, безумна, летит слеза.
Плачь, мебель, сложив колени, ладони, уши, глаза.
ПЕСНИ МЕРТВЫХ ДЕТЕЙ
1
Ты деревянная дева – вместо спины корабль
И у тебя два брата – брат колодец и брат журавль
Дева с птицей морскою послала братьям письмо.
Братья, дайте мне имя – оно долетит само.
Струилась гладкая птица в игольчатых небесах
В горле письмом томилась, близким солнцем в глазах
А братья давно из камня другую сшили сестру,
Дали ей птицу в руки – не выпускай из рук.
Птица деву из камня в сад подводный влекла,
Рядом летело имя – огненная стрела.
Море – такое небо, только во рту с луной.
Из-под воды я вижу – ты горишь надо мной.
2
ГОЛЕМ
Где жизнь исполнена томительной надежды
Листва сгущенной синевой сыта
Верни меня туда –
Там купол крест и флюгер
Пасутся дымкой плавкого стыда
А здесь я крохкий каменный зародыш
Замытый каменным песком
Мне мир назойливый откажет не поможет
А в рыбьем горле цифра с коготком
Ты
прокаженным скармливал малину
полупустыню ставил на ребро
смотреться в миражи вел тихую скотину
как в собственное львиное нутро.
Верни меня!
Я никогда не буду
подглядывать, как сладко ты поешь,
обернутый в домашнюю простуду
как бы огонь одетый в дождь.
Во рту сухая капля божьей лести,
сама с собой на каменных руках:
На пражских улицах лукавое еврейство
Меня видало в адских детских снах,
где жизнь исполнена томительной надежды
лыжня небес блестит передо мной
Верни меня и преданно и нежно держать дитя над мертвою толпой.
3
В моем саду деревянном саду
Из сахарных кирпичей
Зачем так пели единороги
Сминая шелест лучей?
(скандинавские боги Оги прошли спиной):
их глаза как стаи подводных рыб. –
оставайся теперь со мной:
оставайся теперь сейчас никогда
слеза
стекает по сухожилию минуя зеленьланит
не смотри им в глаза
у них такие глаза
как у нас
и от страха теряешь стыд.
Тихо песни мертвых детей
не оставят следов
в моем саду деревянном саду
неосторожные кошки намеки сов
А если летающий на такси
без счета пьющий неон
придет
мы в комнате натощак
накрахмаленный воздух жжем
а с утра кричат
и с утра кричат
мы просто выведем его в сад
и сахар
поглотит его легко
как воду и молоко
4
цветы:
у них запястья непросты
а это? –
ухо или губ
их ледяной
рдяной раструб
прости меня
за их способность кротко ждать
глаз есть
и пальцы отъедать
они живут из-за спины
у них кладбищенские сны
сырые нищие кошмары:
тупые влажные удары по стыдной неодетой коже
жилье:
прилипло к коже пригорело
и я сижу и отдираю
с предплечий:
больно и смешно
тебе же страшно и приятно
смотри же мимо глаз мне в пятна –
я так цвету. Мне – всё равно.
***
Не правда ли ты хорошо помнишь солнечные дни и свои детские мечты.
Твои детские мечты так напоминают мои детские мечты так напоминают нашу общую действительность –
ты живешь на краю неба и я на краю земли и между нами ходит автобус,
но вот задумано было – трамвай, и покуда не будет трамвая, мы никуда не поедем.
Не правда ли ты также ясно можешь сочинить меня как я могла бы жить
если бы мир был бы устойчивее а жизнь не была бы такой бесконечно длинной.
Не правда ли ты дождешься зимы и ее подобия погоды и мы будем глядеть
я на твой почерк и ты на мой голос как если бы принц решил бы не целовать
спящую красавицу пока сама не проснется.
И ты знаешь что есть физическая боль
белая ночь
ветер пустыни
грамматический разбор словосочетаний
а я всё это видела своими глазами одновременно.
***
просыпайся умерли ночью поэты все-все
в подвале больницы они занимают три полки большие
одни опухли ужасно,
усохли другие
а один так воняет санитары и те
намекают друг другу на это
одевайся посмотрим
только приговых тех шестнадцать
айги еще не считали
их вставные зубы раздают слепым детишкам
для еврейского карнавала
или, знаешь, пожалуй, останемся дома
говорят, там пожарники и милиция
я боюсь милиции
ты боишься пожарников
Наталья боится волков
останемся пить лимонад
вспоминая
как ходили поэты на парад – трум-пум-пум!!пиу!
***
Видишь солнца алчный ноготь
На вчерашних небесах?
Дай ему лицо потрогать
Сквозь отверстие в глазах.
Нежный и бесчеловечный
Вкус изюма на язык.
Я с тобою к жизни вечной
И к бессмертию привык
***
Твой мяконький рот искал виноватых, а находил
Волос в паху или пение птиц ловил
И застревало в горле, и навсегда
Билось о связки чужое верхнее да
Ты часто давился: сном ли, хлебом изнанки
(Лик, осененный хвоей елки-обманки)
Ты стал моим словом (пускай отдающим в стон)
Ты более не страдаешь уже. Прием.
о хиросима ницца благая лесть!
Тебе понемногу снится апокалипсис весь:
Сваи стропила кровь – кровь асфальт диабаз
– Дуб мочало орех Иисус хранивший нас
обоих Солнечный лунный свет
Плотен – не отличу от тьмы
Поднимается занавес и паркет
расступается Это выходим мы
Им двадцать первый век? Пусть не отводят глаз!
Это смерть.
Мы приказываем смотреть
наши сны
(Не прерывая ласк)
***
она спит Успевай смотреть:
она тепла теплее еще теплее
Помнишь того мертвеца и его ладони –
он, кажется, отогревал цыплят,
помнишь сказку о Як Цидрони?
Дана Зингер помнит. Я помню зловещий сад
Даны Зингер. Однако вернемся к ней –
она спит и во сне намного теплей:
она спит доступно всякому ясно
посмотри! это лестно это страстно напрасно
она спит на шести языках
так спят цветы в гобеленах
так растекается по мостовой в лучах
мечущегося солнца
невидный пар
сбитой собаки
Этот недолгий жар
требует многих жертв – успевай смотреть
поспеши страдать Тихо кричи Соплю
размазывай за ухо, сядь и скажи: люблю
как говорят о покойнике:
он любил
на лестничной клетке ждал неумело пил
распевал себе биографию как псалом
не снимая имени спал и она при нем
в настоящих чулках и эскимо в руке
а у нас ни облачка в небе ни Бога на потолке
– Ночь занимается со всех семи углов
кораблика сорокового года
на чайной ложечке он вынес свой улов
трофейную вишневую свободу
А ночь так мякотна почти готова течь
у лампочки фальцетом пляшет смерть
заманивая моль повыше к свету
нет у поэзии ни головы ни плеч
не приласкать и не призвать к ответу
ни толком рассмотреть
Бессмысленна, светло и далеко
гори среди деревьев запятая
льет на цветы пустое молоко
ночная птица песенки глотает
о, если бы и мне покинуть сетку вен
соломинкой пытать потемки
отбрасывать и дым и тень
как прядь с лица снимать как бусы с елки
когда бы что-нибудь звалось любовь
но уходя он переклеил слово
и птицы прячутся ко мне от зноя в кровь
и пьют ее и умолкают снова
***
Тело за мною ходило тело
Ело маковый мед
А теперь довольно, мне надоело
Я во власти других забот
Я в зубах сжимаю алую нить
К ней привязаны небеса
Я всё выше, выше желаю плыть
Я хочу оставаться сам
Гильотина света над головою
И мне дела нету до нас с тобою
Пусть они в разлуке, в беде навеки
Я сегодня сам и мосты и реки
Я огонь и трубы, вода и мыло
Я что хочешь, лишь бы тебе польстило
Я Ариадна скалою у грота
В зубах нитка, во рту монетка
Я себе Ариадна, Тесей и Лота
Я голубка, детка
***
жест сменится болью
а отзовётся криком
Мёртвого моря солью
вдруг обернётся кокон
кто же не думал неба
мне ли не помнить мёда
складок течение нимба
поступь звучания ямба
вкрадчив и бестелесен
танец вторжения духа
чары исторгнутой силы
брага и воздуха порох
стелется речь молитвы
взлёт - уязвлённый возглас
медь наковальня молот
смерть колокольня Логос
***
Какие-то сомнительные тряпки
Пятнистую и жёлтую помойку
Рвут крики недоноска. В наше время
Такие звуки называют песней -
Такая уж у нас архитектура
И поезда метро, и ветер лает
А холодно и воздуха не хватит
Не будет сна, ни матери, ни смерти
Как висельник я стану свечкой сальной
Зато Господь возьмёт меня на небо -
За то, что я пою, как Божий ангел.
***
Я буду спать в сапогах в раю
в сапогах и в теплых носках
под правую щеку сумку свою
левую
подложив и с книгой в руках
и не будет холод меня будить
под звездами в темноте
и мне не придется больше просить
у Бога дом и постель
***
Дым на снегу котятами клубится
катит
косогором парка -
влекущие когда-то сговором предчувствий
пейзажные черты
уже не обнадёживают.
Привык,
пора в аптеку...
Ночь. Улица. Фонарь. Закрыто.
УПАДОК
Облезли бархатные туфли
Снял гобелены кредитор
Икра и устрицы протухли
Бычки Герцеговины Флор
Лежат повсюду на паркете
В рояле плавает дюгонь
В саду вишневом злые дети
В костер бросают том Гюго
Сосед уж не звонит а звoнит
От нас в Житомир не спросясь
С утра в окошке голубь стонет
На мрамор испражняясь всласть
В почтовом ящике томятся
Угрозы штрафы и счета
Глаза закроешь деньги снятся
Глаза откроешь нищета
Ни в банк ни в гости не пускают
А в день что отключили газ
Мой муж признался умирая
Я пидорас
Его бесплатно похоронит
Наш добрый пастор но ужель
Меня хозяева прогонят
В облезлых туфлях на панель
ПЕРЕВОД С ЕВРОПЕЙСКОГО
А. Г.
Словно Англия Франция какая
Наша страна в час рассвета
Птицы слепнут, цветы и деревья глохнут
А мне сам Господь сегодня сказал
непристойность
Или я святая
или, скорее
Господь наш подобен таксисту
Он шепчет такое слово каждой девице
что выйдет воскресным утром
кормить воробья муравья и хромую кошку
из пестрой миски
А в хорошие дни Господь у нас полководец
И целой площади клерков, уланов, барменов
На языке иностранном, небесном, прекрасном
произносит такое слово, что у тех
слипаются уши
Господи, дай мне не навсегда но отныне
мягкий костюм, заказанный летом в Варшаве,
есть небольшие сласти, минуя рифмы
изюм, например, из карманов, и другие крошки.
Терезиенштадт, апрель 1943
***
Медвежий угол речи львиной
Речь львиную крошил скворец
в знойной зелени и синей
Из мякоти и плоти мяса
юродивый ваял дворец
кормил поля насильно славой
кормил и это звал державой
другой вариант чтения:
Медвежий угол речи львиной
Речь львиную крошил скворец
в знойной зелени и синей
Из мякоти и плоти мяса
юродивый ваял дворец
мышиные поля насильно славой
кормил и это звал державой
и запрягая в три реки
кормил с гноящейся руки
Комментариев нет:
Отправить комментарий